Собрались мы как-то с нашим соседом Пашей Стрельбиным (именно его в своё время крепко поранил пестун) на рыбалку. Увидев у него за плечом двустволку, я, помнится, посетовал: – Паша, охота тебе её таскать…?
- Да, пусть будет, глядишь и пригодится….
Могли ли мы тогда знать, что ружьё пригодится, и ещё как пригодится…! Рыбачить ходили ко «второму» ручью. Чуть ниже места его впадения в Омчуг образовалась тихая заводь, где очень ловко можно поставить «сетку» (рыбацкую сеть). Почему «ловко»…? Да потому, что постоит «сетка» в этом месте часа два и с полведра отборных хариусов и остроноски обеспечено…. Конечно, чистой воды браконьерство, мы это с прискорбием осознавали, но в тех краях на удочку ловят крайне редко.
Добравшись до места, первым делом поставили сетку. Ставить её надо не абы-как, а с умом, так, чтобы поплавки были скрыты под водой, для этого по нижним краям сети цеплялись утяжелённые грузила. Конспирация от посторонних глаз, чтобы не была очевидна истинная цель, но всё это - «шило в мешке». Любой мало-мало опытный таёжник, увидев на берегу сидящих без дела мужиков, сразу поймёт, что где - то рядом стоит сетка. Тем не менее, хотя бы ради приличия, поплавки надо притопить. Конечно, можно вообще уйти и, вернувшись вечером, а ещё лучше утром, собрать богатый улов. Мне же хотелось в этот славный осенний денёк просто посидеть на бережку у костерка.
- Пройдусь немного, глядишь куропатку или рябчика добуду. – Сказал Павел, закидывая на плечо ружьё.
Оставшись в одиночестве, развёл огонёк, срубил пару рогулек и подвесил котелок с ручьевой водой, горячий чай в тайге - первое дело. Журчание речки, потрескивание в костре хвороста, высокие белые облака на ярко синем небе располагали к спокойствию, лёгким раздумьям и радужным, скорее всего, несбыточным мечтам, словом – погрузился в «маниловщину».
Где - то через час моё благодушие было нарушено. Краем глаза заметил на той стороне речки какое - то движение. Повернувшись, увидел здоровущего медведя, идущего по берегу в сторону от меня. Появление «хозяина» воспринял хоть и без особой радости, но, в общем-то, безразлично. Ну, идёт себе медведь своей дорогой, ну и пусть идёт…. На деле же оказалось, что не всё так просто, были в его лохматом черепке свои задумки, никак не согласованные с моими интересами. Дойдя до переката, где речка расширялась, становилась мельче и доступной для брода, он остановился, зачем то понюхал воду, и стал переходить на мою сторону. Уверенный, что он направит свои стопы дальше вдоль реки или ломанётся в тайгу, был крайне неприятно поражён тем, что медведь повернул в мою сторону.
- Паша, Паша, медведь! - Закричал я, что есть мочи и продолжал кричать, в то время как событие развивалось для меня угрожающе…. Косолапя и, будто бы не спеша, огромный хищник с уверенной неумолимостью надвигался на меня. Оставалось с десяток метров, когда это жуткое чудовище встало на задние лапы. Онемев от ужаса, перестав кричать, я ждал своего конца. В это время хлёстко и звонко грохнул выстрел – жаканом бьёт, промелькнуло в голове…. Медведь же слегка покачавшись из стороны в сторону, завалился на бок.
Я продолжал сидеть, тупо глядя на его тушу, когда подошёл Паша - мой спаситель.
- Хорошо, что не ушёл далеко, - услышал твои вопли.
Широко улыбаясь, сказал Пашка.
- Да, это хорошо. - Только и смог произнести я в ответ.
Стрелял Паша почти с тридцати метров и попал в медвежью голову немного ниже уха, - должен признать – снайперский выстрел, спасший меня.
Сходили в посёлок за машиной, отвезли тушу в посёлок и… сдали в Поссовет. Охота на медведей запрещена, но мы рассказали, как было дело, и нам поверили. После разделки выделили по изрядному куску медвежатины. Шкуру отправили вМагадан, где за счёт Поссовета сделали великолепное чучело. Оно и поныне стоит при входев Доме Культуры.
Когда страсти утихли, мы поговорили о странных поведениях таёжных «хозяев». У меня был случай (о нём говорилось в рассказе «Медведица и медвежата»), когда по неопытности, а скорей, по своей беспросветной глупости, пытался поймать медвежонка в присутствии его мамаши. Тогда она не напала на меня, хотя по всем таёжным законам должна была это сделать; и взять этот случай - ни чем не спровоцированного нападения. Это подтверждает непредсказуемость в поведении медведей, заключающую в себе смертельную опасность для человека при встрече с ними.
Немало странностей можно обнаружить и в способах их пропитания. Хоть и хищники, но во время весенней бескормицы, (когда встают из зимней спячки), приходится им… «пастись» зелёной травкой, откапывать съедобные корешки и срывать с веток молодые побеги, всегда любят полакомиться таёжной ягодой. Удастся ухватить полёвку или суслика – большая им радость.
«Праздник живота» у них начинается при нересте лососей, вот тогда они наедаются «до отвала», накапливая жир на целый год. Довелось мне увидеть, правда, издалека эту медвежью рыбалку. Сидел он в воде на большом плоском камне у переката быстро бегущей речки. Сидел, низко нагнув голову, и пристально смотрел на воду. Надо сказать, что когда лосось поднимается в верховья рек на нерест, он идёт большими косяками, вот и высматривал косолапый крупную рыбину. Выбрав подходящий экземпляр, с маху бил по воде лапой, так, что брызги разлетались в разные стороны, и тут же вытаскивал отчаянно бьющегося лосося, но редко кому из них удавалось сорваться с жутких когтей медвежьей лапы. Поначалу рыболов жадно пожирал добычу, насытившись же начал «заготавливать» её впрок. Делалось это так: выловив очередного лосося, надкусывал ему голову и… клал на камень себе под зад, будучи уверенным, что сохранность гарантирована. Но не тут-то было, стоило ему приподняться, как рыба, в буквальном смысле слова, ускользала – мокрое же всё кругом. Стоя по колени в воде, оборачивался, и, обнаружив, что камень пуст, с возмущённым удивлением раскидывал лапы по сторонам, ну прямо как человек, оказавшийся в подобной ситуации, развёл бы руками. Выразив, таким образом, своё неудовольствие он вновь принимался рыбачить, но в том же духе и с тем же успехом. Медведь всё ещё находился в воде, когда я, вдоволь наглядевшись на этот забавно-любопытный процесс, направился вглубь тайги.
- Да, пусть будет, глядишь и пригодится….
Могли ли мы тогда знать, что ружьё пригодится, и ещё как пригодится…! Рыбачить ходили ко «второму» ручью. Чуть ниже места его впадения в Омчуг образовалась тихая заводь, где очень ловко можно поставить «сетку» (рыбацкую сеть). Почему «ловко»…? Да потому, что постоит «сетка» в этом месте часа два и с полведра отборных хариусов и остроноски обеспечено…. Конечно, чистой воды браконьерство, мы это с прискорбием осознавали, но в тех краях на удочку ловят крайне редко.
Добравшись до места, первым делом поставили сетку. Ставить её надо не абы-как, а с умом, так, чтобы поплавки были скрыты под водой, для этого по нижним краям сети цеплялись утяжелённые грузила. Конспирация от посторонних глаз, чтобы не была очевидна истинная цель, но всё это - «шило в мешке». Любой мало-мало опытный таёжник, увидев на берегу сидящих без дела мужиков, сразу поймёт, что где - то рядом стоит сетка. Тем не менее, хотя бы ради приличия, поплавки надо притопить. Конечно, можно вообще уйти и, вернувшись вечером, а ещё лучше утром, собрать богатый улов. Мне же хотелось в этот славный осенний денёк просто посидеть на бережку у костерка.
- Пройдусь немного, глядишь куропатку или рябчика добуду. – Сказал Павел, закидывая на плечо ружьё.
Оставшись в одиночестве, развёл огонёк, срубил пару рогулек и подвесил котелок с ручьевой водой, горячий чай в тайге - первое дело. Журчание речки, потрескивание в костре хвороста, высокие белые облака на ярко синем небе располагали к спокойствию, лёгким раздумьям и радужным, скорее всего, несбыточным мечтам, словом – погрузился в «маниловщину».
- Паша, Паша, медведь! - Закричал я, что есть мочи и продолжал кричать, в то время как событие развивалось для меня угрожающе…. Косолапя и, будто бы не спеша, огромный хищник с уверенной неумолимостью надвигался на меня. Оставалось с десяток метров, когда это жуткое чудовище встало на задние лапы. Онемев от ужаса, перестав кричать, я ждал своего конца. В это время хлёстко и звонко грохнул выстрел – жаканом бьёт, промелькнуло в голове…. Медведь же слегка покачавшись из стороны в сторону, завалился на бок.
Я продолжал сидеть, тупо глядя на его тушу, когда подошёл Паша - мой спаситель.
- Хорошо, что не ушёл далеко, - услышал твои вопли.
Широко улыбаясь, сказал Пашка.
- Да, это хорошо. - Только и смог произнести я в ответ.
Стрелял Паша почти с тридцати метров и попал в медвежью голову немного ниже уха, - должен признать – снайперский выстрел, спасший меня.
Сходили в посёлок за машиной, отвезли тушу в посёлок и… сдали в Поссовет. Охота на медведей запрещена, но мы рассказали, как было дело, и нам поверили. После разделки выделили по изрядному куску медвежатины. Шкуру отправили вМагадан, где за счёт Поссовета сделали великолепное чучело. Оно и поныне стоит при входев Доме Культуры.
Когда страсти утихли, мы поговорили о странных поведениях таёжных «хозяев». У меня был случай (о нём говорилось в рассказе «Медведица и медвежата»), когда по неопытности, а скорей, по своей беспросветной глупости, пытался поймать медвежонка в присутствии его мамаши. Тогда она не напала на меня, хотя по всем таёжным законам должна была это сделать; и взять этот случай - ни чем не спровоцированного нападения. Это подтверждает непредсказуемость в поведении медведей, заключающую в себе смертельную опасность для человека при встрече с ними.
Немало странностей можно обнаружить и в способах их пропитания. Хоть и хищники, но во время весенней бескормицы, (когда встают из зимней спячки), приходится им… «пастись» зелёной травкой, откапывать съедобные корешки и срывать с веток молодые побеги, всегда любят полакомиться таёжной ягодой. Удастся ухватить полёвку или суслика – большая им радость.